Эфир войныВ 1941 году у граждан СССР изъяли практически все радиоприемники. После Победы была востребована лишь пятая часть конфискованного...
Дороже жизни По мнению органов, у товарища Шнейдера имелось четыре недостатка. Во-первых, он был еврей, во-вторых, работал на секретном радиозаводе, в-третьих, бывал в США, а самое главное - после заключения пакта Молотова - Риббентропа некоторое время стажировался в Германии. Узнай чекисты, что в то время, когда враг рвался к Москве, этот человек прятал у себя в столичной коммуналке самый популярный из советских приемников того времени, 6Н-1, способный принимать через наружную антенну мощные радиостанции практически со всего мира, жить гражданину Шнейдеру осталось бы очень недолго. Включал ли Шнейдер этот аппарат до дня победы? Вряд ли, слишком велик был риск оказаться запеленгованным органами или уличенным бдительными соседями. После войны, где-то начиная с середины мая 1945 года, конфискованные приемники стали возвращать владельцам, и треск разрядов в эфире перестал вызывать у соседей ассоциации со шпионами. А еще через два года сгорел силовой трансформатор, и до 1975 года 6Н-1 провалялся в гараже. Потом его купил за 25 рублей Владимир Шапкин, в то время молодой врач, а сегодня - владелец самой крупной в Европе коллекции радиоаппаратуры и основатель первого в России частного музея радио.
Приказано сдать Как только началась война, стало понятно, что приемник - не игрушка, а пособник шпиона и паникера. С 22 июня 1941 года немцы стали вести активную пропаганду, деморализующую население: "А слыхали, Москву-то Сталин сдал". Очень удобен оказался приемник и для передачи разведданных. Поэтому еще 26 июня 1941 года было выпущено постановление СНК СССР об обязательной сдаче приемников на склады ВРК (проще говоря, в ближайшее почтовое отделение). Взамен выдавалась квитанция, по которой аппарат можно было получить "в шесть часов вечера после войны". Одновременно запретили продажу радиодеталей. Надо отметить, что подавляющее большинство людей сдавали приемники добровольно. К тому же параллельно с распоряжением о сдаче приемников вышли и другие указы, например о комендантском часе, о светомаскировке, так что расставание с "радиоящиком" воспринималось, как правило, просто как еще одна из тягот войны. Да и наказанием за несдачу приемника не всегда был расстрел. Могли сослать в штрафбат, если попадался, скажем, секретарь горкома, или дать пять лет, если интеллигент. В то же время какая-нибудь бабка, забывшая отнести аппарат на почту, отделывалась предупреждением. Единственной категорией, которой не коснулось распоряжение правительства, были работники спецорганов, в первую очередь те, кто занимался контрпропагандой. Кстати, советские специалисты достигли в этом деле настолько больших успехов, что даже Геббельс в 1942 году заметил, что с русскими невозможно иметь дело, они засорили весь эфир. Когда, блокировав Ленинград, немцы стали "обрабатывать" его с помощью мощных передатчиков из Пруссии и Финляндии, наши радиоинженеры делали следующее: они вычисляли несущую частоту немецкой передачи и накладывали на нее голос советского диктора. Как только фашистский пропагандист замолкал, в эфире явно слышалась русская речь. В 1942 году изобретателям за это была вручена специальная премия.
Что слышно? Существует версия, что все конфискованные приемники пошли на запчасти для военных радиостанций. Однако, считают эксперты, дело обстояло несколько по-другому. В блокадном Ленинграде Константин Дроздов, гражданский инженер, призванный из запаса, разбирал сбитый немецкий самолет и наткнулся на УКВ-радиостанцию. Такие вовсю применялись люфтваффе, в то время как у советских летчиков в начале войны связь практически отсутствовала. Стало ясно, что нужно срочно делать свои, но деталей не оказалось. Тогда приняли решение разбирать конфискованные приемники, причем годились не все, а только выпущенные по американской лицензии, то есть все те же 6Н-1, СВД. Их не просто брали со складов, а выкупали у владельцев за какую-то сумму, и только если хозяина найти не удавалось, изымали бесплатно.
Сколько приемников пошло на военные нужды, точно неизвестно. По прикидкам специалистов, в блокадном Ленинграде на заводе им. Коминтерна было изготовлено несколько десятков УКВ-радиостанций. Еще сколько-то сделал в эвакуации московский завод им. Орджоникидзе. Но порядка 90 процентов всех военных радиостанций собиралось из деталей, поставляемых по ленд-лизу.
Впрочем, если бы приемники не отобрали, неизвестно, что граждане могли бы по ним услышать, особенно в начале войны. Мощные передатчики практически все находились в Москве или рядом, как, например, радиостанции им. Коминтерна на Шаболовке или им. ВЦСПС в Щелкове. Немецкие бомбардировщики использовали их сигналы в качестве пеленга, поэтому работать они могли лишь урывками, а продолжать вещание было необходимо. По этой причине в блокадном Ленинграде был изготовлен самый мощный в мире передатчик на 1200 кВт, который вывезли по Дороге жизни и установили близ Куйбышева. Руководил установкой выдающийся радиотехник, впоследствии академик, Александр Минц.
Как подсчитали специалисты, забрать приемники назад в городах Европейской части СССР пришли примерно 20 процентов от числа сдавших... Правда, на Дальнем Востоке таких было больше, но там и возвращать "бытовую радиоаппаратуру" из-за войны с Японией начали только в 1946 году. Надо учесть и то, что на территориях, бывших под немцами, никаких приемников, естественно, не осталось. Но зато из Германии было привезено больше миллиона трофейных аппаратов.
Кстати, архивы, связанные с радиопромышленностью и радиовещанием, начиная с лета 1941 года засекречены. По некоторым сведениям, секретность не снята до сих пор из-за нехватки средств на экспертизу, которая должна выяснить, что можно открывать, а что нет.
Константин Волков,
http://www.itogi.ru/archive/2005/17/55832.html