Материал о пожаре в октябре 1938 года. Скоро будет очередная годовщина трагедии. Возможно, форумчанам было бы интересно узнать о случившемся 82 года назад.Отшуршали по брусчатке шины редких полуночных автомашин. Отстучали каблуки самых поздних прохожих. Гремя на стыках, ушли в трамвайный парк последние трамваи. Отдохнув в воскресенье 20 октября 1938 года, Воронеж погружался в глубокий сон: предстояла очередная рабочая неделя. Гасли фонари, тьма окутывала притихшие улицы.
И когда уснули даже те, кто привык ложиться очень поздно, победив, наконец, бессонницу, над Воронежем начало подниматься зарево. Сначала оно словно бы раздумывало, озаряя бликами крыши домов, потом постепенно начало набирать силу и вдруг яростно подняло к облакам свои могучие огненные лапы, вселяя ужас в души ночных сторожей.
Горел главный корпус завода «Электросигнал».
Пять цехов, объединённых в этом корпусе, полыхали, словно факел. Рушились деревянные потолки, падали стены, сворачивалась горящая на станках краска. Ветер раздувал могучее гудящее пламя. Беде помогало ещё и то обстоятельство, что на заводе не оказалось воды. Ёмкости были пусты, гидранты сухи. Те несколько человек охраны и дежурной службы, что оставались на заводе, ничего не могли сделать со всепожирающим огнём.
Прошёл целый час этой огненной вакханалии, прежде чем пришли пожарные паровозы и люди начали поливать пламя водой из брандспойтов. Когда электросигнальцы пришли на работу, главный корпус уже догорал. Люди были потрясены до глубины души. Многие вытирали слёзы, словно сгорел их дом. Некоторые стремились, преодолевая кордоны охранников, скорей попасть на территорию завода, чтобы спасти ещё не сгоревшее. Кто-то хотел срочно организовать митинг. Расползались слухи. В воздухе попахивало паникой. Наконец-то людей стали пропускать на территорию предприятия. Рабочие с ходу кинулись к своим цехам, стали разбирать полусгоревшие балки, ломать перегородки, расчищать проходы к станкам.
В эту трагическую ночь [b]Алексей Литовченко дежурил на легковой машине. Ничто не предвещало беды. В красном уголке транспортного цеха водители играли в шашки, кто-то читал старые номера «Коммуны», кто-то ожидал вызова. Неожиданно затрещал телефон. Звонили с заводской телефонной станции. Встревоженный голос сообщил: горит главный корпус! Люди бросились на выход. Алексея Литовченко остановила телефонная трель. Повелительный голос в трубке потребовал, чтобы он срочно ехал в управление НКВД. С этого момента мотор его «ГАЗ-ММ» уже не затихал ни на секунду до самого утра. Он привозил и увозил представителей НКВД, на полной скорости носился по ночным переулкам и улицам, разыскивая дома то главного инженера, то главного энергетика, то главного механика.
Алексею Литовченко тогда было 24 года. На завод поступил в 1937-м. Пожар он воспринял как собственную трагедию.
«Зарево было ужасающим, – вспоминал
А.Литовченко. – Мне хотелось плакать. Сердце разрывалось от горя. Но надо было снова и снова куда-то ехать, чтобы доставить на территорию того или иного человека. Так я ездил, до утра, когда уже начали растаскивать тлевшие деревяшки».
– Иду на работу, – с тяжёлым сердцем рассказывал Андрей Петрович Никитин (будущий кавалер ордена Ленина).
– Это, помнится, был понедельник. И вот стоит какой-то старичок и жалостно так говорит: «Идут работать, а трудиться не на чем будет…»
– Что за чушь? – думаю, уже бегу, потому что вижу клубы дыма над заводом, чувствую запах гари. Огромная толпа людей осаждает проходную. Крики: «Вредители! Поджигатели! Завод сожгли! Пропустите нас на территорию!»
Когда нас пропустили и мы увидели последствия пожара, у нас в буквальном смысле слова опустились руки. Я работал в цехе 33, где размещался парк автоматно-револьверных станков. Многие из них обгорели. Сгорели корпуса приёмников
«6H-1». Кроме нашего цеха сгорел деревообрабатывающий, а также цехи, где производилась полировка, сборка и покраска корпусов. Люди, пренебрегая опасностью, старались спасти то, что ещё можно было отнять у огня. И уже возник стихийный митинг, на котором многие выступающие плакали и клялись восстановить родной завод. Среди тех, кто ликвидировал последствия пожара, был мастер цеха
Анатолий Иванович Виноградов. – Я был в ужасе, когда прорвался на завод, – вспоминал он, – огонь, дым, крики. Мы бросились в самое пекло, растаскивали полусгоревшие брёвна, вытирали залитые водой станки...
И уже шли допросы, выяснения, наведение справок. В управление НКВД был вызван среди других и А.И.Виноградов.
– В каких отношениях с начальником опытного цеха Леонидом Яновичем Яллаком? – спросил его следователь, в упор.
– В хороших, – ответил мастер цеха.
– Смотри мне прямо в глаза! – приказал он. – Вот так ты смотрел в глаза врага народа и просмотрел! Я тебя отсюда не выпущу, если не расскажешь всего!
Мастеру нечего было рассказывать, да и к тому же, как он вспоминал, его строго предупредил знакомый: «Если хочешь отсюда выйти, ничего не говори». И он молчал. Да и что Виноградов мог сказать, если ничего не знал. Его в конце концов выпустили. Случай весьма редкий в те дни.
Среди выпущенных был и главный механик завода
Анатолий Михайлович Павлов, который обвинялся в «грубом отношении к сослуживцам и панибратстве с врагами народа». Он был тем не менее оправдан военным трибуналом. Когда к нему подошёл мастер
А. И. Виноградов и хотел, расспросить его о том, что с ним было на следствии, он только испуганно проговорил: «У меня «отрезан» язык. Я не могу с тобой говорить: за мной следят».
На пожаре не было жертв. Никто не погиб, не обгорел. Но после страшной трагедии, постигшей завод, были расстреляны: начальник радиолаборатории
А.И.Климович, начальник цеха намотки
А.А.Домбровский, начальник комбинационного цеха
Н.И.Гавковский, начальник цеха покрытий
Ф.Я.Думан, начальник опытного цеха
Л.Я.Яллак и другие. Их не выпустили из следственного изолятора. Они никогда больше не увидели ни завода, ни родного города, ни близких. Для многих людей они на долгие-долгие годы стали поджигателями, врагами народа. Прошло почти двадцать лет, прежде чем наша нерасторопная Фемида вынесла окончательный приговор: НЕВИНОВНЫ!
Климович.jpg
В заводском музее есть стенд «Их реабилитировала история». Расстрелянные с фотографий смотрят из трагических лет, из небытия. В их глазах отчаяние и боль, тревога и тоска, желание быть правильно понятыми – ведь многие фотографии сделаны после допросов.
Через многие десятилетия некоторые из опрошенных ветеранов считали, что произошло самовозгорание. Другие же, наоборот, были уверены, что несчастье – дело рук поджигателей, аргументируя это тем, что накануне пожара уехал в Москву директор завода, что станки были промыты бензином, и на территории предприятия вдруг не оказалось воды. Да к тому же пожар вспыхнул тогда, когда на заводе не было основной массы людей, а только единицы дежуривших в транспортном цехе и охране. Конечно, вполне возможно, что и был факт поджога, но преступная рука оказалась в тени.
И ведь произошла трагедия тогда, когда завод, отметив седьмую годовщину со дня основания, достиг апогея своего развития. Наращивались объемы производства, было проведено техническое перевооружение, приобретено прогрессивное оборудование, внедрены новые технологические процессы.
Как бы там ни было, горе не сломило, а ещё более сплотило электросигнальцев. Когда было объявлено, что желающие могут получить расчёт, никто не согласился уйти с завода. Электросигнальцы добровольно встали в ряды подсобных рабочих, а потом с завидным упорством овладевали мастерством каменщиков, штукатуров, плотников. Работы велись круглосуточно и уже через полгода «Электросигнал» вновь обеспечивал население страны качественными радиоприёмниками «6H-1».
_____________
Автор выражает оргомную благодарность
В.Костенко за данный материал, выпущенный в 1981 году.
К сожалению, лично с ним не знаком, не знаю даже полного имени и отчества. Но это бесценные сведения об истории завода.
Андрей Сергиенко,
журналист, специально для "Радио Фронт". Воронеж. 2020
У вас нет необходимых прав для просмотра вложений в этом сообщении.